Посреди скоростной магистрали резко тормозит машина. Водители ругаются, кричат, потом мирятся с этим и объезжают остановившийся автомобиль. А в нем сидит Нуркен, и на последнем вдохе пытается что есть сил нажимать на кнопку сигнала. В глазах у него темнеет...
Нуркену 36 лет, и впереди у него счастливая жизнь. Трое детей, красавица жена. В этот день она вовремя берёт трубку и слышит адрес, который шепчет ее муж. На такси мчится спасать супруга — к счастью, успевает. Скорая увозит мужчину в ближайшую больницу. В палате ожидания родные узнают, что его готовят к операции. У Нуркена открывается внутреннее кровотечение.
Незадолго до этих событий, в 2017 году, Нуркену поставили диагноз «цирроз печени». Мужчина всегда вел здоровый образ жизни, не пил, не курил, развивал свое дело, воспитывал троих сыновей. Капля обиды смешалась с морем негодования: «Почему я?».
Болезнь прогрессировала слишком быстро. Врачи объявили страшную новость: без донора счастливому отцу и мужу осталось недолго. 54 двоюродных братьев и сестер Нуркена, которых у казахов называют «бөле», без раздумий вызвались отдать часть своей печени — только бы Нуркен выжил.
Семь месяцев, десятки ночей, проведенные в больнице. Первый донор, второй, третий... десятый — и ни один не подходящий.
«Не суждено?» — подумал Нуркен Сейткулов.
Его жена Асель и мама Анар отказывались в это верить. Они обивали пороги больницы, каждый раз приводя нового человека. С каждой несовместимостью в их сердцах угасала вера... Наконец случилось чудо: анализы младшего брата Нуркена совпали со всеми требованияи врачей. Мужчин начали готовить к операции.
Тот самый день в конце 2018 года был долгожданным. Донору сделали наркоз, Нуркена увезли в операционную. В коридоре ожидания собралась семья Сейткуловых. Казалось, время тянулось вечно... Спустя полчаса к Асель вышли врачи с новостью, которая вновь оборвала все ниточки надежды. У донора выявилась скрытая тахикардия. Операцию отменили.
«Тахикардию можно вылечить. Найти причину и удалить или „обезвредить“ нужную вену», — подбодрили медики семью.
Так и было сделано. Вновь анализы, процедуры, долгая подготовка. Вновь наркоз, операционная. И вновь врачи, которые спустя время пытаются объяснить Асель что-то важное. Объяснить то, что ни она, ни друзья Нуркена не хотят слышать и понимать.
Операцию снова отменили... Ее не смогли провести по медицинским показаниям: тахикардия никуда не ушла. Под угрозой могла оказаться жизнь младшего брата Нуркена.
Потом снова повторилось внутреннее кровотечение. Только в этот раз Нуркен был дома, просто отдыхал и смотрел телевизор с детьми. Тошнота, головокружение, потемнение в глазах — он уже знал к чему ведут эти симптомы. Во второй раз мужчина оказался на грани жизни и смерти.
В это время судьба Нуркена решалась в телефонном разговоре между казахстанским хирургом и врачами из Кореи. Единственным шансом на спасение была трансплантация печени от двух живых доноров. Ее делают лишь в шести странах мира, в том числе в Корее, но в Казахстане такая операция не проводилась никогда.
Когда врачи предложили такой выход, Нуркен и Асель были в растерянности. Но им сказали прямо: «Либо риск, либо смерть». Донорами выступили два брата пациента — Мадияр и Одекей. Уникальная операция впервые прошла в Казахстане 10 марта 2019 года в Национальной научном центре хирургии им. А. Н. Сызганова совместно с хирургами южнокорейской клиники Asan.
50 врачей и медиков в трех палатах, 15 часов непрерывной работы — технически операция была невероятно трудной. Сложно представить, сколько сосудов пришлось сшивать хирургам. У двух братьев взяли по 30% печени и пересадили их Нуркену.
Спустя две недели после операции мы посетили Научный центр имени Сызганова и встретились с семьей Сейткуловых.
Главное — наш брат сейчас рядом с нами, жив и здоров. У него есть семья, дети. Он еще молод, и вся жизнь впереди.
Братьев, отдавших Нуркену части печени, уже выписали домой. Мадияра дома ждали сыновья и жена. Тот, что помладше — Одекей — признаётся, что никогда бы не поступил иначе.
— Мы всё обсуждали на семейном совете. Даже не думали отказаться от донорства. Главное — наш брат сейчас рядом с нами, жив и здоров. У него есть семья, дети. Он еще молод, и вся жизнь впереди, — сказал Одекей Оразбек.
Сам Нуркен немногословен — на разговоры у него просто нет сил, — но глаза точно полны счастья.
— Я только хочу выразить особую благодарность врачам, которые провели такую сложную операцию. Благодаря им теперь у меня есть надежда на полноценную жизнь, — признаётся он.
Было страшно не только за Нуркена. Было страшно брать на себя ответственность за жизнь доноров.
Асель до сих пор с дрожью в голосе вспоминает день операции.
— С 7 утра мы толпой ходили в больнице. Я доверяла врачам, но жутко боялась. Дети знали, что отца ждет операция, волновались. Было страшно не только за Нуркена. Было страшно брать на себя ответственность за жизнь доноров. Жена и дети Мадияра, конечно, поддержали. Но мы же понимаем, что у него своя жизнь, свое будущее.
VOX: До того как определился диагноз, вы не подозревали, что у Нуркена проблемы со здоровьем?
— Вы же знаете, какие у нас мужчины. Там закололо, тут заболело — выпил таблетку и пошел работать. А оказалось, что гепатит B, из-за которого и возник цирроз, жил в крови более 15 лет! Жаль, что у нас в стране нет обязательного ежегодного обследования на гепатит. Ведь скольких людей можно было бы спасти, вовремя обратив внимание на симптомы.
Скольких можно было бы спасти и скольких не удалось бы, точно знает директор научного центра имени А. Н. Сызганова Болатбек Баймаханов.
— В Казахстане плохо развито трупное донорство — оно занимает не более 10% в нашей практике. В основном пересадку органов делают от родственников. Поэтому статистика нерадостная... В стране за последние шесть лет проведено около 230 трансплантаций печени при ежегодной потребности как минимум в 500 операций. Сейчас около 380 человек стоят на очереди.
На одной операции с пересадкой от двух живых доноров хирурги останавливаться не собираются. Врачи намерены внедрить эту практику, и если всё получится, очередь значительно сократится. Дело в том, что по отдельности братья Нуркена не подходили как доноры, а вдвоем — подошли. Выписали их на четвертый день после операции, а спустя неделю они уже могли выйти на работу и вести привычный образ жизни.
Статистики нет, но я думаю, от цирроза печени умирают каждый день. Особенно высока летальность среди детей.
— Если бы мы взяли одного донора, то оставшаяся часть печени была бы слишком мала, чтобы он выжил. Печени должно остаться как минимум 35%. В Америке, к примеру, трупное донорство развито настолько, что им даже не приходится прибегать к помощи родствеников. У европейцев нет проблемы с транплантацией от живых доноров, потому что у них печень большая, и оставшаяся часть позволяет донору быстро восстанавливаться. А у азиатов печень меньше, чем у европейцев — это такая анатомическая особенность. Поэтому подходящий донор — редкость. В большинстве случаев родственники хотят помочь, но не могут.
С момента появления первых признаков терминальной стадии цирроза люди умирают в течение года. И другого варианта, кроме пересадки, не существует. Поэтому смертность казахстанцев с нарушениями работы печени очень высока.
— Статистики нет, но я думаю, от цирроза печени умирают каждый день. Особенно высока летальность среди детей...
Герою нашего репортажа предстоит длительная реабилитация. Сейчас Нуркен лежит в больнице, за его состоянем пристально следят врачи. Асель взяла отпуск и проводит всё время с ним. Их сыновья, старшему из которых 11, среднему — 7 и младшему — 5 лет, после школы прибегают к папе и навещают его. Пока Нуркен болел, они как настоящие мужчины помогали отцу в домашних делах и ухаживали за мамой. Самый младший ждет не дождется, когда папу выпишут и можно будет наконец угостить его самым сочным бургером после долгих лет строгой диеты.
